Кларксон переходит на скоростную полосу

(TopGear, 19 января 2008)

Так как ему восемь, Джеймс Мэй любит придумывать игры, в которые он может играть, когда он не чинит мотоциклы в ванной, и когда мама не заставляет его учиться играть на фортепьяно.

Одна из таких игр называется «Пари в зале ожидания аэропорта». Она состоит из блуждания по магазинам в попытке заставить друга или коллегу купить что-то, что бедному доверчивому дураку не нужно и не нравится.

Очевидно, Ричард Хаммонд в этой игре – полный лузер, и теперь у него дома полно манжет с компасом, цифровых камер, конвертеров валют, надувных подушек, полцентнера песочного печенья и Бог знает сколько очень дорогих оранжевых часов.

Со мной же, это гиблое дело. Не имеет значения, как долго Джеймс стоит у меня за плечом, спокойно объясняя, что я смотрюсь отлично – "очень сексуально" – в розовом галстуке от Hermès, я его не куплю, потому что у меня уже есть галстук. У меня также есть несколько манжет, песочное печенье и часы. И мне не нужен конвертер валют, потому что вместо него у меня есть голова.

Хаммонд и Мэй проводят 86 процентов своих жизней, разглядывая старые машины и запчасти к старым машинам на распродаже в интернете, 10 процентов – играя друг с другом в «Пари в зале ожидания аэропорта», а оставшиеся четыре процента, произнося "Хорошо. Я тебе покажу". И вытягивая свои чековые книжки.

Если бы им платили мясом, они бы его съели, поэтому, раз им платят деньгами, они их тратят. Вот почему у Хаммонда 10 машин, включая дрянной Land Rover и ужасный Vauxhall Firenza. И вот почему у Мэя 400 старых мотоциклов, каждый из которых выглядит так, будто ему не хватает коляски.

Но у меня аллергия на трату денег. Я не против спускать их на кого-то – именно поэтому я купил Мэю пару розовых авиаторов – но я не могу купить вещь, если у меня уже есть нечто аналогичное.

Поэтому у меня один галстук, одна шапка, одно пальто, одна пара туфель и, что самое главное, одна машина. Мэй видит в этом вызов. Поэтому на днях, после того, как он убрался в комнате и накормил кошку, он стал пытаться уговорить меня на Gallardo Spyder.

"Это твое", сказал он. "Ламбо очень современны. И ты не можешь провести всю свою профессиональную жизнь, восхваляя достоинства суперкаров, при этом ни одного не имея."

Мне следовало заткнуть уши пальцами и петь во весь голос. Но мне и вправду нравится малыш Ламбо, поэтому он подталкивал меня к открытой двери. И, в итоге, мы с ним и Хаммондом сели в машину и отправились в ближайший салон Lamborghini.

Когда мы приехали, Мэй занялся выбором цвета и посоветовал со спокойной, скрипучей, гипнотизирующей интонацией, чтобы я взял машину с небесно-голубым кузовом, оранжевой крышей, салатовым интерьером и фиолетовыми колесами. И это от человека, чей Porsche коричневого цвета, а дом – бежевого, с оттенками бежевого.

Я проигнорировал его и, чтобы выбраться оттуда, договорился с продавцом, что я хотел бы приобрести Gallardo Spyder и что скоро с ним свяжусь, чтобы просмотреть список опций. И снова казалось, что идиотская попытка Мэя вовлечь меня его мир «Пари в зале ожидания аэропорта» провалилась.

Но потом Хаммонд перевернулся, и в последующей суматохе я совершенно забыл сказать продавцу, что я шутил. В действительности, я забыл про всю поездку к дилеру, пока несколько дней назад не получил имейл, в котором говорилось, что мою машину вот-вот построят, и что они хотят знать, в какой цвет ее выкрашивать. Упс.

Я всегда был человеком слова, и я сказал, что куплю машину. Вот так все и было. Я вернулся в салон со списком опций к машине, которая не так хороша в управлении, как Ferrari F430.

Правда, так и есть. Обе машины захватывающи в управлении настолько же, насколько захватывающе гореть, а затем потушить себя, прыгнув в Ниагарский Водопад. Но в Ferrari у вас ощущение, будто на вас огнеупорный костюм и у вас есть парашют. Вы чувствуете контроль; вы чувствуете связь.

Да, конечно, она вся ненастоящая. Компьютеры выбирают, каким будет звук выхлопа, и что будет делать дифференциал в каждом повороте. Но, Бог ты мой, она работает. F430 так же изысканна, как барабанная партия в песне «Radar Love».

Ламбо более шумная и резкая, более механическая, больше похожа на барабаны Фрэнка Берда в песне «Smart Dressed Man».

Она также стоит гораздо дороже, по причинам, мне не понятным. С Ferrari у вас есть чувство, что каждая деталь, каждый болтик и каждый гигаджоуль компьютерной мощи разработаны специально для того, чтобы эта машина была настолько хорошей, насколько позволяют современные технологии.

С Ламбо же, у вас складывается ощущение, что она сделана из запчастей от Audi, а затем привинчена к дороге откровенно сырой системой полного привода. Так почему же она стоит £131,000 плюс примерно миллион за опции, включая £403 за «набор для путешествий»? Который оказался держателем для стаканов.

И почему я не могу получить разъем для моего iPod'а, или встроенный hands-free телефон? Эта центральная консоль – точная копия Audi, так зачем убирать вещи, которые идут в стандарте на A4?

Тут вы можете вообразить, что я сломя голову выбежал из салона и вместо этого купил Ferrari, но нет. Я остался там по двум причинам. Во-первых, Gallardo выглядит в миллиард раз лучше, чем F430, а во-вторых, он в миллиард раз веселее.

Да, вы можете войти в поворот на 3 километра в час быстрее на Ferrari F430, но в этот момент ваше лицо будет смахивать на серьезную гримасу тест-драйвера журнала «Autocar». В Ламбо же, у вас на всю громкость будет играть «Vertigo», а лыбиться вы будете как тыква на Хэллоуин.

На заправках, люди всегда говорят водителю Ferrari: "Оох, спорю, расход на сотню у нее немаленький" или "В моем Maestro помещается больше багажа". Но если у вас есть Ламбо, они скажут "Боже мой, у нее оранжевые сиденья" и "А в ней можно заниматься сексом?"

Поэтому я начал пережевывать список опций, будто это было кукурузное поле, а моя младшая дочь потерялась и была в большой опасности на другой стороне. Да, я хочу телевизор. Да, я хочу бортовой компьютер. И да, конечно же, я хочу гидравлический привод, который поднимает носовую часть, когда ей встречается лежачий полицейский.

Я просматривал его так долго, что бедная девушка, которую отправили за чашечкой чая, успела доехать до Бомбея и вернуться со свежими листьями. А теперь, все что мне остается, так это ждать, пока итальянцы построят ее.

Судя по всему, ее закончат и отправят в этом месяце. Джеймс Мэй будет вне себя от радости. Это будет его лучший результат в «Пари в зале ожидания аэропорта». Одно дело убеждать Хаммонда, что новые носки – это последний писк моды, и что он обязательно должен купить себе пару, но совершенно другое – уболтать кого-то на оранжевый интерьер суперкара за £150,000.

Дело в том, однако, что он будет не так рад, как я, потому что, хотя судьи конкурса «Европейский Автомобиль Года» и отдали главный приз в 2006 году Ford S-Max, а журнал «Top Gear» выбрал – и на то были хорошие причины – Jaguar XK, мы телевизионщики считаем, что самая веселая машина, которая появилась в этом году – это новый кабриолет Ламбо. И у меня такой будет. А у Джеймса – нет.

(Ссылка на оригинальный текст статьи: http://www.topgear.com/content/features/stories/2007/01/stories/06/1.html)